По обе стороны добра и зла. Трансцендентальная алхимия мифа - Александр Матяш

Последние двенадцать часов жизни Христа четко делятся на две части: первая – с момента Его пленения римскими воинами до поднятия креста в вертикальное положение, и вторая – это время, которое Он провел на кресте до наступления смерти. Что же там происходило?

Суть того Делания, которым был занят Христос, можно назвать квинтэссенцией бхакти-йоги – йоги любви. Самое главное для Него заключалось отнюдь не в том, чтобы стойко перенести все страдания. Это многократно совершалось и до Него, и после. Самая главная задача Христа, от которой зависела вся дальнейшая судьба человечества, состояла в сохранении того состояния сознания, в котором Он не утратил бы любви к своим мучителям до самого последнего момента, несмотря на то, что мучители Его испытывали к Нему лютую злобу и подвергали Его непрерывным жестоким издевательствам. Такое глумление бывает в зоне и других столь же тягостных и неприятных местах, где человеку не просто причиняют боль, а где его хотят унизить, растоптать и делают это смачно, всей душой, наслаждаясь происходящим. Все эти люди, ставшие толпой, вдохновлялись на выражение крайне отчужденных и враждебных чувств по отношению к Христу, по позднейшему преданию, не кем иным, как Сатаной – с одной-единственной целью: чтобы Христос это испытание не выдержал, не прошел. А не пройти его было очень легко: достаточно было испытать хотя бы маковое зернышко ответных чувств, на долю секунды позволить себе хотя бы тень негодования, презрения, ответной агрессии. Именно поэтому то, чем занимался Христос, проходя свои крестные муки было непрерывной йогой самого высокого уровня посвящения101, который только может быть: все это время Ему нужно было держать сосредоточение на одном – на любви ко всем своим гонителям, видеть Божий свет, пробивающийся в каждом из них. Это очень высокий уровень йоги, доступный очень немногим просветленным или святым. Видеть Божественный свет в самых темных проявлениях мироздания – это именно то, к чему призывает буддизм и что считается высшим проявлением йогического совершенства как в буддизме, так и в индуизме.

Из чего состоит первая часть страданий Христа? Это давление двух взаимоусиливающих факторов: непрерывной тяжелейшей физической боли, которая заставляет думать только о себе, и такого же постоянного психологического глумления, которое, по идее, должно перекрывать все каналы. Как вытерпеть чужую агрессию? – Сразу закрыться; нам всем это хорошо известно: ответная агрессия или бегство – это средства спасения. Таким образом, все условия, вынуждающие человека закрываться и переставать испытывать какое бы то ни было чувство любви, были соблюдены, и задача Христа состояла в том, чтобы продолжать испытывать любовь вопреки этим условиям. Пройти через такое испытание, сохранив свое сознание и сердце максимально открытым, излучающим Любовь, возможно только находясь в непрерывной медитации очень высокого уровня. Это было единственным шансом для человечества на тот момент. Это было единственной возможностью победить Сатану. Именно сохранив любовь ко всем своим гонителям и мучителям, Он спас человечество от вечной гибели. Божественная любовь, изливающаяся на грешных и несовершенных людей из недосягаемых для их плевков высот, может стать предметом дьявольского упрека: конечно, легко любить малых сих оттуда, с высоты, а ты попробуй сунуть хотя бы палец в этот муравейник, тогда посмотрим, как ты сможешь их любить… Его духовный Подвиг – это во многом ответ дьяволу. Это битва сверхъестественных сил. Надо правильно понимать, что в тех давних по времени (но всегда актуальных!) событиях люди играли роль второстепенных статистов, совершенно незначимых персонажей. Эти люди тогда сами по себе ничего не могли сделать. В этом – главная суть происходивших событий: разыгрывалась битва Сил Света с силами тьмы. И для того, чтобы результат был убедительным, она могла произойти только по одному-единственному сценарию: Силы Света отдаются на попрание, растерзание силам тьмы и при этом не утрачивают силы своего света. Все! Никакие другие условия в этом случае не работают. Если дьявола побеждают силой – для него это не победа, он и так силу уважает, и ничего, кроме нее, не признает. Поэтому Сила Света могла победить, только став предельно слабой, но при этом оставаясь Силой Света – вот чего дьявол никак не мог принять. Я как-то в прессе натолкнулся на любопытную статистику: огромный процент россиян ненавидит олигархов лютой ненавистью, но ровно такое же количество людей и сами очень хотели бы стать олигархами. Ну или хотя бы их родственниками. Это дьявольская логика: вы там, наверху, такие классные и светлые, просто потому, что вам повезло со стороной баррикады (ну, или со статусом…). Вот эту дьявольскую логику можно было опровергнуть только так, как она была опровергнута в мистерии страстей Христовых. Такова первая часть. Вторая часть является гораздо более короткой, но по значимости своей первой части как минимум не уступает. Помните ли вы две заповеди, в которых полностью выражается сущность христианства?

В: Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим… Возлюби ближнего твоего как самого себя.

А.И: Вторая часть финальной мистерии – это богооставленность на кресте. Когда издевательства заканчиваются, крест поднимается, и Христос как бы изымается из мира людей. Все Его мучители оказываются ниже – их головы теперь у Его ног. Это очень интересный момент. С одной стороны, мы видим казнь, а с другой стороны – человека, который, будучи казнимым, поднимается над этим мирским уровнем. И вот Христос остается один на один с самим собой. Людям там, которые внизу, до Него уже нет дела: солдаты начинают играть в кости, мать с апостолом Иоанном не имеет возможности к Нему приблизиться, а остальные потихоньку расходятся. Его последние слова: «Господи, Господи, зачем Ты меня оставил?» выражают состояние предельной богооставленности. Она загадочнейшим образом отзеркаливает ситуацию изгнания Адама из Эдема, когда он в наказание за совершенный проступок так же был лишен общения со Всевышним. Но теперь, в ситуации на кресте, лишение, оставление Господом Своего Сына служит наполненной глубочайшим смыслом платой за вход обратно, за возвращение в Рай и последующее воссоединение с Богом. Это одна из модальностей Искупления, выкупа Христом тяжести совершенного Адамом первородного греха.

Эта сцена является одной из самых загадочных в Евангелии: в ней Бог оставляет Самого Себя и при этом остается Богом. Понять это без сатанинской антитезы, изложенной выше, конечно, невозможно. Причем, надо заметить, что в мифе об Адаме этой антитезы изначально нет, она там полностью отсутствует. Змей из Эдема – типичный трикстер наряду с прочими первобытными Кроликами, Воронами, Пауками и т. д., но не более того. В чем-то он невероятно смышлен и отлично соображает, как можно напакостить, отманипулировав Адамом и Евой, а в чем-то – так же, как и большинство его мифических собратьев – удивительно бестолков, будучи не в состоянии просчитать последствия собственных поступков, за что в конце концов и расплачивается, настигаемый Божественным проклятием. Но до того расщепления мироздания на силы Добра – Света и Зла – Тьмы, которое присутствует в Евангелии (прежде всего, конечно, в сценах дебатов Христа с Сатаной), он, конечно, не дотягивает.

Церковная традиция, однако, именно в стремлении провести параллель между Христом и Адамом, наделяет Эдемского Змея богоборческими чертами, которые позволяют, отнеся его к силам космического Зла, воспроизвести Евангельскую антитезу. Для этого, собственно, и объявлялось, что в змея вселился сам Дьявол102. Этот ход, с одной стороны, сближал между собой Евангельскую мистерию и Эдемскую историю, делая как бы одну наследницей второй, а с другой стороны лишал Эдемский миф самой ценной его части – его алхимической недуальности, делая его расщепленным и тем самым плоским.

Это происходило и продолжает происходить по сей день, в первую очередь, потому, что такое дуалистичное расщепление сохраняется прежде всего в восприятии Евангельского рассказа, а уж потом, естественно, переносится на миф о первородном грехопадении. Дуализм традиционного христианского восприятия выражается в том, что дьявол, даже будучи посрамлен, тем не менее, оказывается посрамленным не как иллюзия, а как реальная сила, и тем самым даже после посрамления сохраняет за собой атрибут реальности. Такое восприятие природы зла гипостазирует это самое Зло в христианстве, хотя и при условии его неравноправности Добру103. Тем самым закладывается мощнейшая культурологическая мина под самый фундамент всего вероучения. Последующие негативные явления и перегибы, наблюдавшиеся в истории христианства, – от инквизиции до игнорирования плоти – так или иначе ведут свое происхождение от этой мины. Даже нынешнее проигрывание христианством духовной битвы за людские сердца восточным религиям – прежде всего, буддизму (просто потому, что буддизм находится гораздо ближе к истокам недуальности) – также связано в том числе с восприятием природы зла.